Книга -

Безумия не существует: существует только его отношение к остальному миру. Если мы хотим знать, в чем проявляется философия отношения, то нужно посмотреть, как она действует в связи со знаменитой проблемой дополнения прошлого и его свершений в интерпретациях, которые дает ему будущее в различные эпохи; в знаменитых строках Мысли и движущегося (La Pensee et Ie mouvant) Бергсон изучает это внешнее воздействие будущего на прошлое ; он пишет по поводу понятия предро- мантизма: «Если бы не было каких-нибудь Руссо, Шатобриана, Виньи, Гюго, то романтизма у прежних классиков не только не заметили бы, но его и вообще бы не было, поскольку этот романтизм классиков получается только благодаря выявлению определенного аспекта в их произведениях, а до появления романтизма такого выявления, с его особой формой, в классической литературе не существовало, точно так же, как в проплывающем облаке не существует занятного рисунка, который заметит в нем художник, организовав аморфную массу, следуя своей фантазии». Этот парадокс выявления называется сегодня парадоксом множественности «прочтения» одного и того же произведения. В этом и заключается вся проблема отношения, особенно индивидуального.

Лейбниц говорит , что если у человека, путешествующего по Индии, умирает оставшаяся в Европе жена, то человек этот, даже не зная о ее смерти, претерпевает настоящую перемену: он становится вдовцом. Конечно, «быть вдовцом» - это всего лишь отношение (тот же индивид может одновременно быть вдовцом по отношению к покойной жене, отцом по отношению к своему сыну и сыном по отношению к своему отцу); при этом отношение пребывает в индивиде, его носителе (опте praedicatum inest subjecto): иметь отношение вдовства значит быть вдовцом. Как говорится, одно из двух: или муж получает это определение извне, так же как выявление предромантизма, с чьей-то точки зрения, есть просто интерпретация, навязанная классическим произведениям извне; в таком случае истина текста будет заключаться в том, что о нем скажут, а индивид: отец, сын, супруг, вдовец, - будет тем, кем его видят остальные. Или же отношение есть нечто внутреннее и идет от самого заинтересованного лица: в монаде путешественника с самого начала была запись о том, что он станет вдовцом, и Бог мог прочесть в этой монаде о будущем вдовстве (это, конечно, подразумевает, что монада, на которой путешественник женился, умрет, в свою очередь, в нужный момент, также как два хорошо отрегулированных часовых механизма одновременно покажут один и тот же фатальный час); в этом случае все, что говорят о тексте, будет истинно. В первом случае ничего из сказанного об индивидуальном - путешественнике или произведении - не истинно; во втором случае все истинно, и текст, раздутый до предела, заранее содержит самые противоречивые интерпретации. Расселл называет это проблемой внешних и внутренних отношений . На самом деле это проблема индивидуальности.