Книга -

Первая условность приучила нас противопоставлять настоящее, под видом вещи как таковой, и прошлое, с маркировкой «история», которая делает его полуреальным. Это ложное противопоставление лежит в основе двух псевдонаук - социологии и этнографии, разделивших между собой историю современных цивилизаций, причем первая взяла цивилизованные, а вторая - первобытные общества (более проницательный Геродот описывал цивилизации греков и варваров вместе); эти две дисциплины без исторической маркировки свободно эволюционируют в вечном настоящем: изучать «роли» в современном обществе - это значит изучать «роли» как таковые. Конечно, это не наивность, а жанровая условность; кроме того, мы видим, как социолог иногда ныряет в прошлое; он возвращается оттуда с книгой, в передисловии к которой непременно заявляет, что хотел тем самым показать, как компаративная история может дать новый «материал» для социологии. Очевидно, что мы находимся в жуткой путанице, в одной из тех неприятнейших ситуаций, где все достаточно продумано для того, чтобы это не выглядело наивно, но не достаточно для того, чтобы стали видны простые условности и ложные выводы из них. Если этнология и социология правы, что мудрствуют о человеке, то почему бы истории не делать того же? Если история права, что не делает этого, то почему у социологов и этнографов больше оснований делать это? Экзистенциальное противостояние настоящего и прошлого действительно определяет традиционный облик географии и экономической науки. Географы, главным образом, описывают современное состояние поверхности Земли; как только длина железнодорожных путей в какой-нибудь стране увеличивается, они спешат обновить цифры, чтобы преподать их на лекции. Есть и историческая география, но это бедная родственница (к сожалению, так как География человека во Франции в 1815г. была бы столь же интересна, сколь и возможна). Что касается экономической теории, то она не зря называется «национальной экономикой» у немцев и «богатством наций» у Адама Смита: устанавливая, как известно, вечные законы, она, тем не менее, стихийно современна и национальна⁷⁹.