Книга -

С началом макроэкономичской революции и с усилением государственного вмешательства в экономику развился некий стиль неокамарильи, превративший экономистов в советников правителей и создателей моделей роста; однако экономист, говоря о распределении, понимает под этим словом разные вещи, в зависимости от того, является ли он членом камарильи или теоретиком. Теоретик обращает внимание только на хозяйствующих субъектов, их ренту, их заработную плату, их квазиренту и

возможные доходы; а член камарильи исходит из реальности, из картины национального дохода своей страны — базового документа любой экономической политики. Так что он будет вынужден обращать внимание на жалованье чиновников и на закладные прислуги, которые присутствуют на этой картине, но неинтересны теоретику (правда, он и их пытался свести к теории) .

Разница между теоретическим и историческим распределением, в конечном счете, так велика, что теория распределения сама по себе едва ли составляет отдельную главу: «зарплата» и «рента», а не реальные зарплаты и ренты, представляют собой некие показатели, которые отражают предельную производительность труда и почвы, а распределение - это всего лишь приложение к главе о производстве. На таком уровне обобщения нельзя отличить даже рабовладение от наемного труда. Теоретически предполагается, что зарплата работника равноценна предельной производительности его труда ; но этот наемный работник - не более чем отвлеченное понятие с минимумом индивидуальности, необходимым для ясности описания; наделе его зарплата наверняка сильно отличается от этой предельной производительности, которую к тому же очень трудно точно измерить, и назначается она хозяевами, профсоюзами и правительствами. Но «истинной» остается зарплата теоретическая, в том смысле, что теория отомстит, если от нее слишком отклониться. Что же в таком случае произойдет в рабовладельческом государстве, где работник не получает заработной платы? Нам скажут, что зарплата попадает в карман