Книга -

Понимание другого

Но поскольку мы знаем, что у топора нет намерений, а у человека они есть, и поскольку мы сами — люди, не следует ли для начала из этого заключить, что познание человека и его дел не идет тем же путем, что познание природы, и что разум не един? «Мы объясняем природу, а человека мы понимаем», - говорил Дильтей; по его мнению, это понимание было интуицией sui generis. Именно данный пункт нам следует рассмотреть в первую очередь.

Помимо антропоцентристской привлекательности, дильтеева теория понимания обязана своим успехом противоречивому характеру человеческого опыта: он без конца приводит нас в удивление, но в то же время кажется нам вполне естественным; когда мы пытаемся понять странное поведение или экзотический обычай, то в определенный момент мы говорим: «Теперь я все понял, на этом можно остановиться»; внешне все происходит так, как будто у нас есть определенное врожденное представление о человеке и мы не успокаиваемся, пока не обнаружим его в человеческом поведении. Мы не замечаем, что наш взгляд на вещи не меняется (после первого моментального удивления мы готовы допустить все, что угодно); что ощущение понимания, точного попадания есть иллюзия, сыгравшая свою роль и в дискуссиях по эпистемологии математики⁷⁹: мы принимаем сопротивление языка истории или математики за

^,8 Библиография такого сюжета бесконечна; сошлемся лишь на два иссследова- ния общего плана, относящиеяся к исторической тематике: G. Duby. "Histoire des mentalites" in / Histoire et ses mdthodes. Coll. Encyclopedie de la Pleiade, 1961, p. 937 sq.; и W. Stegmiiller. Probleme und Resultate der Wissenschaftstheorie, vol. I, Wissenschaftliche Erklarung und Begriindung. Springer-Verlag, 1969, p. 360-375 et 379- 427.