Книга -

Прогресса исторического синтеза не существует; мы можем понимать большее или меньшее количество вещей, но, пытаясь понять их, мы всегда беремся за дело все тем же способом. Будучи простым описанием без метода, история не может претерпевать диалектических изменений, как физические и гуманитарные науки; поэтому нельзя заявить, что, по последним данным, история стала тем-то и тем-то, что она проникла в глубины временного измерения и признала, что разрывы имеют большее значение, чем преемственность, - как можно объявить, что физика стала квантовой или что экономическая наука становится макро-экономиче- ской; единственно возможный прогресс истории - это расширение ее взгляда и более глубокое восприятие оригинальности событий, а прогресс такого рода - дело тонкое и не бросается в глаза; все, кроме пополнения сокровищницы опыта, является превратностями условностей жанра, сиюминутной моды и эвристических возможностей. История не движется вперед, она расширяется; не следует думать, будто онатеряет позади себя пространство, которое она захватывает впереди. Так что было бы снобизмом брать в расчет только новоосвоенные участки историографии; ньютонова физика и марксистская экономика принадлежат прошлому^А но манера историописания Фукидида и Годфруа остается современной; история в основе своей - знание источников, а Мартин Нильссон (Nilsson) и Луи Робер (Robert) имеют для историографии XX века такое же точно значение, как Вебер и Школа Анналов.

Почему история является произведением искусства

Возможно ли, что исторический синтез ограничивается подобным позитивизмом? Так оно и есть, и даже в самых знаменитых книгах нет ничего другого. Мы легко забываем, сколь незначительное место занимают идеи общего плана в книгах по истории; к чему они сводятся в Societefeodale"? К идее о том, что земля была единственным источником богатства, и к нескольким страницам, которые не столько анализируют, сколько иллюстрируют потребность всякого человека найти себе покровителя и слабость центральной власти. И, может быть, тут больше не о чем говорить. Прелесть Societe feodale связана с тем, что эта книга позволяет увидеть: общество с его типическими персонажами, его обычаями и ограничениями, в его самой непреложной и в то же время самой повседневной самобытности; именно естественность этой картины, не