Книга -

Некоторые буржуазные ученые склонны рассматривать эпоху Реформации как «великую и блестящую эпоху в немецкой историографии».⁶³ Дело доходит до того, что западногерманские историки путем всевозможных натяжек и нагромождения цитат стремятся теперь обосновать совершенно несостоятельный тезис, будто полная секуляризация исторической мысли была достижением не итальянской гуманистической историографии, а... профессоров богословских университетов в протестантских странах и прежде всего в Германии! Именно здесь, если верить им, было положено начало «разложению богословско-эсхатологической концепции всемирной истории». За исходный пункт берется меланх- тоновская университетская реформа, сделавшая «гражданскую» историю наряду с церковной обязательным предметом высшего богословско-философского образования. В католических же странах иезуиты сделали невозможным всякое свободное исследование в области исторической науки. Таким образом, родиной новой историографии оказывается Германия, хотя авторам подобных измышлений не могло остаться неизвестным, что самые выдающиеся создатели этой историографии (Валла, Макиавелли, Гвиччардини в Италии, Воден и Де Ту во Франции, Полидор и Кем- ден в Англии, Ренан и Авентин в самой Германии) не были университетскими профессорами.

Да и вообще подобные взгляды насчет роли германской историографии XVI—XVII вв., как мы могли убедиться из рассмотрения наиболее выдающихся исторических трудов этой эпохи, не имеют ничего общего с действительным положением вещей. Авторы этих трудов усвоили и сохранили созданную гуманизмом форму — язык, стиль, построение, а также определенные приемы и принципы историко-филологической критики. Но господствующим содержанием этих работ стала история церкви, а оружие критики было использовано в основном в конфессиональных полемических целях: протестантами для опровержения католической церковной традиции, католиками — для отражения протестантских атак. Таким образом, и историческая критика была поставлена на службу теологии.