Книга -

История начинает подвергаться атакам как со стороны католических и протестантских теологов и вообще идеологов феодальной реакции, так и со стороны «вольнодумцев», философов-рационалистов и так называемых новаторов, опьяненных успехами естественно-математических наук и решительно отрицавших значение для современности античной культуры, не говоря уже о культуре средневековой.

Если в Риме, Виттенберге и Женеве идеи гуманистической светской историографии предавались анафеме как безбожные, языческие, подрывающие основы христианской морали и делались усилия повернуть историографию на старую дорогу вспомогательной для богословия дисциплины, то в еще большей мере подорвано было значение истории поборниками исторического пир-; ρ о н и з м а.

Это направление получило свое название от греческого философа Пиррона из Элиды, современника Аристотеля, учившего, чта| истина вообще недоступна человеческому уму: ничего нельзя знать о сущности вещей, следовательно, все наши суждения оценки недостоверны.² Этот крайний скептицизм был в XVI- XVII в. применен по отношению к истории.

Ранние пирронисты — Джованни Франческо делла Мирандол; («О бесполезности науки язычников», 1520) и Агриппа Неттес-ΐ геймский («О ненадежности и бесполезности наук», 1527) — имел в виду не только историю, их скептицизм распространялся на вс области знания, за исключением богословия.³ Но во Франци в период гражданской войны пирронизм попытались использоват против истории феодальные силы. В 1567 г., вероятно, в отве' на только что вышедший труд Жана Бодена о методе в истори с яростной диатрибой «Против истории и профессоров истории («Contre l'histoire et les professeurs d'icelle», Poitiers) выступи некий Шарль де ла Рюэлль. Об эрудиции и научных исследов ниях гуманистов, об «увлечении французов историей» он говори с величайшим презрением. В его глазах значение имеют тольк «божественная история» и «естественная история». Что касаетс «человеческой истории», то бессмысленно искать в ней поучени и примеров. Познать истину о прошлых событиях невозможн поэтому история бесполезна и в лучшем случае может служит лишь для удовлетворения «детской любознательности». Больш всего Рюэлля возмущает, что люди незнатного происхождени в своих трудах по истории осмеливаются порицать или хвали людей знатных и высокопоставленных. Но и дворянам, по «Г мнению, не пристало заниматься историей, их дело — охот война, участие в государственном управлении, а не копание в ст рых бумагах.