Книга -

Историки других варварских народов, образовавших государства на территории бывшей Западно-Римской империи, — Григорий Турский, Исидор Севильский, Беда Почтенный, Павел Диакон (называем только главнейших) — писали уже в условиях, резко отличных от тех, какие существовали в первой половине VI в., во времена Кассиодора и Иордана. Для этих историков проблема взаимоотношений германцев с римской рабовладельческой аристократией и новых варварских государств с Восточно-Римской империей утратила актуальное значение, так как она была фактически уже решена самой историей.

В Галлии конца VI в., во времена историка франков Григория Турского (ум. 593), полным ходом шел процесс варваризации римской знати и ее слияния с франкской господствующей верхушкой. Сын Сидония Аполлинария, живший при Хлодвиге, еще полуварвар, а внук, приближенный преемников Хлодвига — уже совершенный варвар.

В Испании конца VI—первой трети VII в., когда жил и действовал историк вестготов Исидор Севильский, т. е. после победы католичества над арианством (в 589 г. при короле Рекареде), ассимиляция испано-римской аристократии с победителями

была уже столь полной, что ее потомки «хвалились своим происхождением от готов».⁹

Эта ассимиляция во всех западных странах шла параллельно и в тесной связи с падением военного могущества и международного престижа Восточно-Римской империи после смерти Юстиниана.

Жившие значительно йозднее, в VIII в., историк англосаксов Беда Почтенный и историк лангобардов Павел Диакой испытали на себе воздействие двух новых, взаимно связанных между собою факторов, — возросшего влияния римской церкви на экономику и политические отношения и далеко зашедшего процесса феодализации Западной Европы. Перед ними стояла уже не задача спасения остатков античной образованности, столь актуальная во времена Кассиодора и Исидора Севильского, а приспособления спасенных ее элементов к потребностям формирующегося класса духовных и светских феодалов.