Книга -

«Этимологии» наиболее ясно раскрывают метод работы, которого Исидор придерживался и при составлении исторических сочинений: это метод компиляции и выписок из древних авторов, большею частью известных составителю из вторых или третьих рук. Свои подлинные источники, также античные, вроде энциклопедических трудов М. Теренция Варрона или Светония, Исидор заботливо скрывает.¹² Любопытно, что хотя сам он изучал языческую латинскую литературу и писал сравнительно чистым, правильным языком, но монахам запрещал читать языческих авторов, как если бы он хотел сохранить за собою одним репутацию ученейшего человека своего времени.

Задачу, поставленную перед собою, — дать читателю понятие о христианском богословии и светских науках — Исидор осуществляет главным оборазом с помощью дефиниций, которые нередко сводятся, по примеру Варрона, к фантастической этимологии слов (сообразно его же объяснению: «Etymologia est origo voca- bularum»).¹³

Одна из глав пятой книги «Этимологий» (гл. 39) представляет собой «Малую хронику» — сокращение им же написанной «Большой хроники» («Chronicon majus»). Оба произведения, излагающие всемирную историю от «сотворения мира» и до 615 г. (во втором издании до 624 г.), будучи компиляциями из сохранившихся трудов Евсевия—Иеронима, Орозия, Августина и т. д., в качестве исторических источников не имеют большого значения. Но они сыграли важную роль в распространении августи- новской периодизации по шести возрастам и связанной с нею эсхатологической концепции истории. «Большая хроника» Исидора лежит в основе хроники Беды Почтенного, которая в свою очередь послужила основой для всех всемирных хроник XI— XIV вв.

Наиболее ценна «История· готов, вандалов и свевов», т. е. история варваров — завоевателей Испании, которую Исидор начинает с 176 и доводит до 628 г. В сущности история двух последних народов, изложенная в конце всей работы на полутора— двух страничках, является лишь небольшим привеском к основной теме — о государстве вестготов. Через все произведение проходят два мотива: горячая любовь к своей стране, которую Исидор восхваляет в введении («De laude Spaniae») как лучшую страну на свете, и чувство благодарности к вестготской власти,, установившей в Испании спокойствие и порядок: «Римляне, живущие в готском государстве, — пишет Исидор, повторяя слова Орозия, — и поныне так сильно любят владычество готов, что предпочитают скорее жить с готами в бедности, нежели пользоваться могуществом при римской власти и нести тяжелое бремя налогов».