Книга -

у него сначала как вспомогательная наука юриспруденции. Из занятий правом вырос и рекомендуемый им сравнительный метод изучения всемирной истории (там же, предисловие, стр. 2; I, 14; VI, 209).

Однако историко-правовой уклон, выраженный в предисловии и введении к «Методу», не оставил следов в построении самой книги. Задача Бодена — поднять не юриспруденцию, а историю до уровня достоверной науки, устанавливающей закономерности, и потому особенно полезной для тех, кто «активно вмешиваются в политику» (там же, I, 14). В первую очередь он требует от историков избегать всех элементов реторини, украшательства, он резко критикует таких авторов, как Павел Иовий, которые в отличие от лучших историков древности увлекаются «цветами ре- торики», пишут «ораторским стилем», злоупотребляют отступлениями, выдумывают речи и т. п. (там же, IV, 63 сл.), а венецианца Бембо, пишущего на латыни, порицает за то, что тот «так заботится о чистоте языка, что отказывается употреблять слова мало латинские, но необходимые для того, чтобы быть понятым» (там же, 95 сл.). И хотя его критика почти не распространяется на тех историков-гуманистов, которых он считает лучшими, — на Гвиччардини, Слейдана и некоторых других, но отдельные его замечания свидетельствуют вообще о разрыве с традиционными и общепринятыми формами гуманистической историографии XV—XVI вв.

Стремление Бодена вывести науку истории на новый путь» особенно видно при рассмотрении его, правда, недостаточно систематизированных, но ценных и для того времени новаторских соображений о принципах критики источников.

Прежде всего отметим, что Боден не проводит строгого различия между источниками и исторической литературой: так, например, он не делает никаких возражений по доводу того, ήτα источники древней истории — календари (эфемериды), дневники, анналы, фасты и прочие материалы, служащие источниками истории, «называются, однако, вообще историями» — «in universum tamen historiae appellantur» (там же, I, 15). И наоборот, исторические труды древних и средневековых авторов он рассматривает как источники.¹¹⁰ Само понятие источника Боден берет очень широко, это и официальные документы, за использование которых он особенно ценит Гвиччардини, и устная традиция, и письменная традиция (нарративные источники); для изучения же происхождения народов он считает необходимым обращаться к описаниям географической среды (in regionis situ ас descrip- tione) и к остаткам старины в языке (in linguae vestigiis; там же, IX, 484 сл.). Это, насколько нам известно, первое прямое упоминание о языке как историческом источнике.