Книга -

тайных самых высоких материй» («Colloquium heptoplome deabditis rerum sublimium arcanis»), который он боялся издаты жизни и который никто не осмелился издать после его смер Воден скончался от чумы (или холеры) в 1596 г., не остав почти никакого имущества, хотя он был «королевским прощ ром» при ланском высшем суде.

Смелость взглядов, яркий критический талант и свободомы сделали Бодена в период реакции XVII в. предметом ненависти для католиков, и для гугенотов. Но в конце XVII в. Пьер Бей" автор самой ранней научной биографии Бодена, и Лейбв (правда, написавший опровержение «Гептапломерес») возда ему должное. Его труд «О государстве» привлек внимание в эп Просвещения, а прочие труды — лишь в середине XIX и XX ι

В некоторых отношениях Боден, подобно Макиавелли, столько опередил свой век, что не мог быть оценен современ ками по достоинству. Даже родственный ему по духу Монте отзывается о нем довольно сдержанно, подчеркивая только «здравомыслие».⁹⁵ Между тем рассуждения Бодена по вопрос государственного права, экономики, истории культуры, религии и церкви, предвосхитившие многие идеи эпохи Просвещения, позволяют отнести его к числу самых выдающихся и передовых буржуазных мыслителей.

Наряду с этим Боден обнаруживает и удивительную в столь могучем уме зависимость от некоторых средневековых суеверий и предрассудков. Его подчас противоречивые взгляды как бы воспроизводят контрасты эпохи Возрождения. Эта противоречивость обнаруживается уже в «Методе», идеи которого он развивает во всех последующих трудах. Только вопросы религии и церкви он здесь старательно обходит, относя их к компетенции богословов (Methodus, I, 14, 28). Его позднейшее религиозное свободомыслие в «Методе» обнаруживается довольно робко, например, в осуждении Ливия за «чрезмерную религиозность» (там же, IV, 68), Слейдана — за увлечение религиозными проблемами, «вызывающими у читателей скуку» (там же, 67), всех вообще церковных писателей начиная от отцов церкви — за их нетерпимость (там же, 102). Вместе с тем он упрекает своего кумира Полибия за полное пренебрежение к религии и выдвигает положение о ее необходимости: «Лучше иметь ложную религию, чем никакой — Praestabilius falsam quam nullam habere religionem» (там же, 68). Собственно, этим же положением заканчивается спор «семи мудрецов» в «Гептапломерес». Там даже атеист и материалист То- ральби, к которому автор относится с явной симпатией, соглашается с тем, что религия нужна для существования общества и государства, ибо «без страха божия» нельзя сохранить общественную мораль и обеспечить послушание народа властям. Как все это похоже на формулу Вольтера: «Если бы бога не было, его следовало бы выдумать!»