Книга -

Мартел, якобы, обратился за помощью к королю лангобардов Лиутпранду. При одном лишь известии о приближении ланго- бардского войска сарацины обратились в бегство. Лиутпранд вернулся домой победителем, даже не обнажив меча. О сражении 732 г. между Пуатье и Туром Павел Диакон даже не упоминает.

Можно ли приписать подобное искажение событий, свидетелей которых Павел мог еще застать в живых, его легковерию, отсутствию элементарной критики свидетельств и т. п.? Нашел же Павел возможным подвергнуть критике народную легенду о происхождении лангобардов, названную им «смешной сказкой».

Было бы, конечно, ошибочным, считать Павла Диакона, на основании приведенных примеров, недобросовестным историком. Но его отношение к исторической действительности уже совсем иное, чем у лучших античных авторов. Ему чуждо стремление последних тщательно отделять вымысел от истины путем применения элементарных приемов исторической критики. То же справедливо в отношении всех других средневековых историков. Только удельный вес вымышленных данных в общей их массе у разных авторов неодинаков, у некоторых вообще стирается всякая грань между историческим повествованием и романом. .

Самым разительным примером превращения истории в сплошное собрание вымыслов является «История британских королей» Джоффри Монмаутского, написанная около 1137 г.¹²²

Ссылаясь на мифическую «очень старинную книгу на британском языке»; Джоффри подробно рассказывает о подвигах столь ж мифического короля Артура, который покорил саксов, прошел со своими войсками Норвегию, завоевал Галлию, разгромил войско римского полководца Луция и т. д. Через придворного астролога и прорицателя Мерлина, являющегося рупором историка, вводятся политические пророчества, оказывавшие влияние на политическую жизнь в Англии и на англо-французскую литературу до XVII в. В частности, пророчество Мерлина о неминуемом восстановлении государства бриттов сыграло пропагандистскую роль в ряде восстаний кельтов Уэльса (в XII—XIV вв.) против англо-нормандских феодалов.