Книга -

Всевозможные вымыслы, подлоги и фальсификации широко применялись не только для защиты непосредственных материальных интересов одного монастыря, церкви, епископского престола, но и с целью пропаганды определенных политических взглядов. Средневековый хронист, даже если он был проникнут аскетическими идеалами клюнийцев, проявлял удивительный интерес к чисто мирским делам, к политическим событиям, сражениям, дипломатическим переговорам и т. п. Он проводит строгое различие между историей церковной (ecclesiastica) и светской (profana), но в его изложении обе истории переплетаются, причем последняя занимает явно, преобладающее место.

В раннее средневековье историки еще считали нужным оправдывать свое внимание <к мирским делам. Григорий Турский начинает «Историю франков» указанием на то, что в этом труде смешаны факты церковной и светской истории и в связи с этим просит читателя не сомневаться в его правоверии. Беда, Фре- кульф, Видукинд в VII—X вв. ссылаются для оправдания интереса к светской истории на книги Ветхого завета.

Правда, в период наибольшего подъема клюнийского движения с его строго аскетическим направлением увлечение монахов светской историей было осуждено таким авторитетом, как Петр Дамиани. В трактате «О совершенстве монахов» этот ревнитель суровой аскезы порицает монахов, которые «сплетают ткань исторического повествования, рассказывают об эдиктах древних царей или их победах и проводят дни в чтении вздорной бабьей болтовни». Так, сокрушается Дамиани, монахи «употребляют время не на повторение душеспасительных молитв, а на изучение смешных и суетных анналов».

Однако историография была слишком важным идеологическим орудием в руках церквр, чтобы ее руководители согласились с этой ригористической озицией. В стенах даже клюний- ских монастырей создаются, при всемерном поощрении со стороны аббатов, исторические произведения, несущие на себе печать мирских забот и ярко выраженных политических тенденций.