Книга -

ным и не представляет собой Истории. И наконец, на событийном поле нет достопримечательностей, которые следует посещать и считать событиями: событие - это не самостоятельная сущность, а перекресток возможных маршрутов. Рассмотрим событие, называемое войной 1914 г., вернее, определим его место более точно: военные операции и дипломатическая деятельность; этот маршрут ничуть не хуже любого другого. Мы можем также взглянуть шире и войти на сопредельные территории: военные нужды потребовали вмешательства государства в экономическую жизнь, породилиполитическиеиконституционныепроблемы, изменили нравы, увеличили число медсестер и работниц и совершили переворот в положенииженщины... Вот и маршрут феминизма, по которому можно следовать более или менее долго. Некоторые маршруты быстро подходят к концу (война, если я не ошибаюсь, мало повлияла на эволюцию живописи); один и тот же факт может быть глубинной причиной на одном маршруте и происшествием или мелочью - на другом. Все эти связи на событийном поле совершенно объективны. В таком случае, чем же будет событие, называемое войной 1914г.? Оно будет тем, чем вы его сделаете, определив, по вашему усмотрению, объем понятия войны: военные и дипломатические акции или какая-то часть маршрутов, пересекающихся с этими. Если вы взглянете на это достаточно широко, ваша война станет «совокупным социальным фактом».

События - не вещи, не самостоятельные объекты, не субстанции; они представляют собой картинки, которые мы по своему выбору вырезаем из действительности, соединение процессов, где действуют и страдают взаимодействующие субстанции — люди и вещи. События не имеют естественной цельности; мы не можем, как умелый повар из Федры, разрезать их точно по сочленениям, поскольку таковых у них нет. Эта истина, как бы проста она ни была, стала понятна лишь в конце прошлого века, и ее открытие вызвало определенный шок; заговорили о субъективизме, о разрушении предмета истории. Это можно объяснить лишь исключительной событийностью историографии вплоть до XIX века и узостью ее взглядов; существовала общепринятая великая история, особенно политическая, с «утвержденными» событиями. Несобытийная история стала своего рода телескопом, который, открыв нам на небе миллионы звезд, не известных античным астрономам, позволил понять, что наше распределение звездного неба на созвездия субъективно.