Книга -

екая ночь вынудила Отмана снова эмигрировать. В Женеве он издал, по горячим следам этого события, «Биографию Колиньв» я латинский памфлет «Французское бешенство» («De furoribu» gallicis»), содержащий яркое описание резни гугенотов. В 1573 г. вышел первым изданием его знаменитый труд «Франко-Галлия» («Hotomani juris consult! Franco-Gallia»),⁶⁶ представляющий шу пытку юридически обосновать притязания гугенотской феодальной аристократии на участие в политической власти. Отмаа выдвигает здесь теорию, что Франция с самого начала существования имела конституцию, предоставлявшую «народу» полну» свободу и право избирать и низлагать короля. Отман впервые использует древние грамоты наряду с данными средневековых хроник, начиная с Григория Турского, но интерпретирует их крайне произвольно. Он доказывает, что галлы и франки (последних он считает германцами, отбрасывая легенды об их троянском происхождении) находились в тесной связи, обусловленной этническим родством и близостью их интересов: и те, в цругие были врагами угнетательской Римской империи. Вторжение франков в Галлию явилось своего рода революцией, в которой коренное население выступало в союзе с пришельцами В XVIII в. этот тезис возродит буржуазный историк Дюбо» Франки, утверждает Отман, принесли с собою свободу. Они ели лись с галлами в единый народ, избиравший и низлагавший королей на своих собраниях (placitum). «Салический закон», на который ссылаются, доказывая наследственность королевской власти, Отман совершенно правильно рассматривает как памятник частного права, не имеющий отношения к вопросу о престолонаследии. .

Останавливаясь затем на мартовских и майских полях времен Меровингов и Каролингов, на собраниях знати при Карле Великом, которые он называет «государственным советом», на цер ковных соборах, собраниях нот'аблей и генеральных штатах XIV—XVI вв., Отман устанавливает фантастическую филиацию между этими учреждениями и приписывает им не соответствую щую их характеру функцию носителей народного суверенитета: С помощью исторических примеров автор хочет доказать, что эти мнимые народные собрания обладали законодательной и судебной властью, ограничивавшей власть короля.