Книга -

⁴⁹ F. de Belief ores! Histoire des neuf rois Charles de France... e~ 19 livres. Paris, 1568. Уже сам принцип отбора материала по именам коро лей, носивших одно имя (ср. «Историю... Генрихов» Кэпгрева, стр. 207), го ворит о качестве книги. Этот плодовитый автор продолжил хроники Гаген и Жилля, переработал «Космографию» Мюнстера и т. д. См. о нем: Η а и ser, I, 27. Ла Попленьер дает о нем отрицательный отзыв: «Бельфоре Теве (Andre Thevet, „королевский космограф", — О. В.) повредили юношеству и, следовательно, государству, — пишет он в „Histoire des Histoire" (p. 456), — лишенные ума, памяти, рассудительности и вообще всего, чт~ нужно писателю, они обладают лишь способностью смело, но плохо объяс полемики обрушился на «взгляды некоторых академиков, которые поддерживают безнаказанность людей, сеющих заблуждения» вроде заблуждений «отвратительного Сервета», симпатии большинства гуманистов были не на его стороне.

Полемика Безы—Кастеллиона приняла еще более страстный характер, когда последний выдвинул положение, что любые богословские системы вызывают сомнения и что только с помощью свободного применения разума можно рассчитывать достигнуть истины. Поэтому в своей незадолго до смерти опубликованной брошюре «Советы опечаленной Франции» («Conseils a la France desolee», 1562) он призывал католиков и гугенотов к примирению на основе принципа веротерпимости.

Однако выдающиеся гугенотские публицисты Дюплессв- Морне, Юбер Ланге, Отман и близкий к ним католик Этьен Л-а- боэси в своих политических трактатах показали ограниченность позиции, сводившей всю борьбу во Франции к богословским спорам.

В «Защите против тиранов» («Vindiciae contra tyrannos») Юния Брута (псевдоним Юбера Ланге), в «Мемуарах» Филиппа Дюплесси-Морне, в «Рассуждении о добровольном рабстве» Этьена Лабоэси получили дальнейшее развитие идеи народного суверенитета, свободы? и достоинства человеческой личности. В их исто- рико-публицистических и полемических трудах уже имеется мысль о возникновении государства из общественного договора, которая усилила кальвинистскую теорию народного суверенитета. Однако Марне и Ланге при всей их прогрессивности обнаружь вают классовую ограниченность политической мысли. Недоверие к народной массе, подчеркивание руководящей роли дворянской аристократии во всей политической жизни, защита государственной децентрализации, предоставления провинциям и городам широкой автономии, что означало тогда укрепление политического господства аристократии ^Ч'и отчасти городского патрициата, — все это еще очень далеко от буржуазно-демократической программы XVIII в.