Книга -

С этими данными снова повторялся простой геометрический расчет, состоящий из вычисления сторон треугольника с известными углами — конечно, треугольника с очень малыми углами: 2° 43' у Земли и 1°8' у центра эпицикла, так что ошибки измерения, не превышающие ^lU°, могли сильно исказить результат. II все же результат в 0,658 для радиуса эпицикла почти точно равен истинному значению 0,656. [Это — не случайно, а скорее закономерно, так как Птолемей должен был для больших эпициклов использовать еще и другие наблюдения, со значительно большими углами. Тогда данные вывода должны были описываться только как пример, демонстрировавший следствие геометрического метода.]

Для Юпитера и Сатурна его вывод основывался на наблюдениях в моменты, значительно удаленные от противостояния; результат (²³/i20 = — 0,192 и ^,3/120 — 0,108) был вполне сравним с величинами, основанными на современных данных — 0,192 и 0,105.

К этим трем планетам теория эпициклов оказывается вполне применимой. Если бы древние астрономы имели в своем распоряжении протяженные ряды наблюдений, то они должны были бы увидеть, насколько хорошо расчет по этой теории мог их представить. Сравнение с современной теорией может убедить пас в том, что эта простая система кругов в пространстве отлично представляет детали планетных движений, которые прежде казались такими капризными я запутанными.

С Венерой и Меркурием дело обстояло не так просто. Здесь теории эпициклов пришлось отступить от простого гераклитовско- го понимания и в принципе положить конец неравенствам в движении эпициклов.

Теория эпициклов не говорит о том, что Солнце — центр их движений, а требует только того, чтобы период обращения центра эпицикла равнялся периоду обращения Солнца, причем его радиус должен был всегда оставаться параллельным направлению с Земли на Солнце при его движении по орбите. Поскольку наибольшие элонгации этих планет к востоку и западу от Солнца различны н переменны по величине, это следует представлять теоретически равномерно движущимися круговыми эпициклами.