Книга -

вия, и, с другой стороны, воспринимать теоретические истины; ставить психологическую проблему осознания нет необходимости» (L'Archeologie dusavoir, p. 254).

Понятие идеологии - просто результат путаницы, произошедшей из- за двух явно бесполезных операций: кромсания и устранения специфичности. Во имя материализма мы отделяем практику от сознания; во имя естественного объекта мы не замечаем конкретного царя-батюшку, конкретное управление движением, а видим менее специфичных вековечных правителей и вековечных управляемых. Поэтому приходится брать из идеологии все конкретное, все редкие и относящиеся к определенному периоду завитушки практики; царь-батюшка станет не более чем вечным властителем, подвергшимся, однако, влиянию определенной религиозной идеологии - идеологии патернализма царской власти. Последовательная смена идеологий придает естественному объекту разнообразие. Генезис понятия веры почти такой же: поведение, отклоняющееся от общей линии, мы приписываем некоему суеверию, и последнее становится непонятным. Вот так ваше сознание становится первобытным. Но если ментальность, вера объясняют практику, то остается объяснить необъяснимое, то есть саму веру; придется набожно заметить, что люди, бывает, веруют, а бывает, не веруют, что их нельзя заставить уверовать в какую угодно идеологию просто по приказу, и что, кроме того, они вполне могут поверить в вещи, взаимопротиворечащие в плане веры, если даже они отлично уживаются друг с другом на практике. Римский император мог одновременно устраивать гладиаторские зрелища и гуманно запрещать человеческие жертвоприношения, которых народ не требовал; это противоречие не является таковым для вожака стада, чья практика заключается в том, чтобы давать своим животным то, чего требуют их инстинкты; противоречивость царя-батюшки проявляется иным образом: он откажет плохим детям в гладиаторах и приговорит гнусных совратителей к смерти в самых ужасных муках.