Книга -

Точнее, они даже не знают, что они не знают (в этом смысл слов «само собой разумеется»), как автомобилист, который не видит, что он не видит, если к ночной тьме добавляется дождь; ведь в этом случае он не только не видит того, на что не попадает свет его фар, но к тому же не различает как следует границы освещенного пространства, так что он уже не понимает, до какого предела он видит и едет слишком быстро для этого предела видимости, которого он не видит. Вот безусловно любопытная вещь, вполне достойная того, чтобы ею заинтересовался философ: способность людей не знать своих пределов, своей редкости, не видеть пустоты вокруг себя и всякий раз считать, что они существуют в полноте разума. Может быть, в этом смысл идеи Ницше (но я не льщу себя надеждой, что понял этого непростого философа) о том, что сознание может быть только реактивным. Царь, в силу «стремления к власти», занимает должность царя: он актуализирует виртуальности своей исторической эпохи, которые пунктиром указывают ему практику того, как вести стадо или, если Сенат устранен, как лелеять народ; для него это само собой разумеется; он даже не сомневается, что он тут ни при чем, он полагает, что его поведение изо дня в день диктуется ему вещами; он даже не сомневается в том, что вещи могут быть только такими, а не другими. Не сознавая своего стремления к власти, которая воплощена для него в естественных объектах, он осознает лишь свои реакции, то есть он знает, что он делает, когда реагирует на события, принимая решения: но он не знает, что эти отдельные решения суть функция некой царской практики, так же как лев решает по-львиному.

Итак, методика Фуко заключается в том, чтобы понять, что вещи - это лишь объективации детерминированных практик, детерминированность которых следует выявить, поскольку сознание их не воспринимает. Это выявление есть результат целенаправленного усилия, оригинальный и даже увлекательный опыт, который можно забавы ради назвать «прореживанием». Продукт этой интеллектуальной операции получается абстрактным, и неспроста: это не картина, на которой изображены цари, крестьяне, монументы, это и не предубеждение, к которому наше сознание настолько привычно, что не видит его абстрактности.