Книга -

Пример: эллинский национализм

Для того тобы показать роль понятий, мы рассмотрим более подробно один пример, поскольку благодаря ему становится ясно, каким образом понятие, или идеал-тип национализма позволяет лучше увидеть историческое движение, если мы подводим его под определенное понятие, и, с другой стороны, как то же самое понятие сначала препятствовало пониманию. В 100-е годы нашей эры, в разгар золотого века Римской империи, жил знаменитый тогда греческий публицист Дион Прузский; он был повсеместно известен в эллинских странах, ставших «провинциями» Империи (по-нашему, практически колониями) и хранивших верность своим победителям. Этот публицист постоянно развивал идеи, которые после столетий римского господства выглядели на удивление неактуальными: ностальгия по античной независимости Греции, культ старинных эллинских обычаев, враждебность к римским нравам, призывы к греческому миру вернуть себе самосознание и гордость; мы еще расскажем, что он провел часть своей жизни в поисках города, который мог бы выступить в роли лидера греческого мира (и, не доверяя Афинам, в конечном счете, возложил свои надежды на Родос). В течение долгого времени было принято - хотя скорее во Франции, нежели в германских странах — говорить об этих устремлениях как о бреднях, которые могли прийти в голову только литератору. На самом деле, это устремления самого настоящего греческого национализма, а Дион - представитель эллинского патриотизма в Римской империи. Происходит ли тут просто замена оскорбительного слова «бредни» на благородный термин «патриотизм»? Нет, это замена самих фактов, поскольку в идею эллинского патриотизма здесь входит все имплицитное содержание, которое понятие национализма получило там, где оно родилось, в европейском XIX в.: национализм Диона будет объясняться тем же могучим порывом, что потрясал Центральную и Восточную Европу на протяжении прошлого века; он был чреват теми же самыми политическими последствиями: и возрождение эллинской культуры к концу первого века, называемое Второй софистикой, и даже языковой пуризм, который начал тогда свирепствовать (доходило до того, что римским именам придавали греческую форму), сравнимы с возрождением национальных языков и литератур XIX в., а положение греков в Империи - с положением чехов и венгров под гнетом Габсбургов. Отвергая античный патриотизм города-государ- ства, утративший смысл с того момента, как римское завоевание связало греческий мир узами рабства, Дион положил начало пан-эллинскому национализму, который предвещает византийский патриотизм и разрыв между Западной Римской империей и империей греческой.