Книга -

Читатель прекрасно понимает, что эти возражения Галилею совершенно разумны, и что закон Галилея совсем не очевиден; он вполне мог бы оказаться неверным. Но читатель также понимает, что сегодня не стоит возвращаться к некоторым возражениям в адрес гуманитарных наук. Немало авторов подчеркивали непреложный характер человеческих фактов, то, что они цельны, свободны, поддаются пониманию, и что наше восприятие этих фактов является их составной частью. Кто в этом сомневается? И в этом ли дело? Мы не хотим рассказывать историю: мы стремимся к науке о человеке; а эволюция наук достаточно ясно показывает, что принципиальные возражения, выдвигавшиеся против них в свое время во имя истинной природы вещей и во имя того, чтобы предмет рассматривался в соответствии с его сущностью, были признаком архаичной методологии. Существует одно вечное заблуждение - вера в то, что наука есть двойник нашего непосредственного опыта, и что она должна возвращать его нам в улучшенном виде. Эта ошибка мешала как нарождающейся физике, так и нарождающимся гуманитарным наукам; какое значение имеет особая природа фактов, встречающихся в науках о человеке, если эти факты не относятся к наукам Q человеке, которым, как любой науке, известны лишь факты, избранные ими для себя? Они не могут предвидеть природу фактов, которые им предстоит для себя

выбрать.

Таким "образом, выбор переменных окажется шокирующим с точки зрения здравого смысла, который из этого заключит, будто наука хочет

²¹ Об эпикуровых/ас/ега naturae, которые являются не законами, а установленными пределами (овца не может родить лошадь; при этом природа имеет право Делать все, чегоfcedera не запрещают ей делать), см. P. Boyance. Lucrece et Гергсипше. P.U.F, 1963, р. 87, 233.