Книга -

степени отдаленности люди ищут себе других покровителей? «Отдаленность власти» может быть прозрением великого историка, а может прозвучать и в болтовне о политике в кафе.

История обречена на то, чтобы ловить реальность сетями абстракций. Поэтому она постоянно подвергается искушению овеществить абстракцию, придать слову, вышедшему из-под пера историка, то же значение причины, какое имеют вещи и люди; и даже считать, что сама эта абстрактная причина ничем не причинена, что на нее ничто не влияет, и что с ней не может произойти ничего исторического: предполагается, что она возникает и исчезает в силу необъяснимого каприза. Другими словами, историки нередко подвергаются искушению выделить на однообразном фоне взаимодействий между субстанциями, составляющем историю, некие структуры, которые бы объясняли историческое развитие и, в конечном счете, обуславливали бы его или даже были бы его причиной, не будучи, в свою очередь, причиненными. Великие исторические теории обычно ничем иным и не являются: они заключаются в допущении того, что историческое развитие имеет структуру, анатомию, что можно определить схему того механизма, который его движет. Примечательно, что в каждую эпоху эта операция повторяется с учетом последних завоеваний в области не-событийного; XYIII в. полагал, что движущая сила истории - в климате, в законах, в нравах ; XIX в. воплотил экономику в базисе, а наш век, чьи завоевания более утонченны, склонен овеществлять характер эпохи или структуру воззрений. Ведь мы охотно полагаем, что культура каждой эпохи определяется некими структурами (визуальная грамматика барокко, механистическое видение физического мира и т.д.), которые ее ограничивают и придают ей определенное стилистическое единство; не многие идеи столь популярны, как эта, поскольку она вызывает своего рода горькое упоение, которое идет от исторического релятивизма, и придает истории головокружительную глубинулМы приведем пример подобных структур и того, как извлечь из них пользу, а также несколько случаев злоупотребления ими.