Книга -

Некоторые новейшие буржуазные историки видят в гуманистиче сном понятии «фортуна» нечто иррациональное и мистическое в действительности же оно служит для обозначения комбинаци не поддающихся строгому учету факторов, среди которых особо место занимает характер исторического деятеля, его virtu, т. в? доблесть, сила духа, природный талант — свойства, совершенна не связанные с «добродетелью» и вообще с моральными качек5 ствами. Соотношение фортуны и virtu наиболее подробно разработал Макиавелли. Фортуна всемогуща, если ей не поставить" _ч преграды в виде усилий человека, его virtu; раз она то благоприятна, то неблагоприятна, значит человек то понимает, то не понимает свое время и сами качества его, а не случайность, создают ему успех или приводят к гибели. Иначе говоря, чем'; больше virtu, тем меньшую роль в успехе или неудаче историчен ского деятеля играют случайности. В подобных рассуждениях! нельзя усмотреть ни грана мистицизма. I

Таким образом, гуманисты, по выражению одного современ-' ного историка, «спустили историю с неба на землю, видя в ней естественное и человеческое явление, ища ее объяснение в. ней самой как человеческой деятельности, а не как отражении трансцендентной воли».

Наряду с секуляризацией истории важное значение для становления исторической науки имело начатое гуманистами систематическое применение исторической критики. Вражда гуманистов к предшествующему периоду средневековья, который они считали периодом мрака, или «готического варварства», обусловила, несомненно, их скептическое отношение и ко всей средневековой письменной традиции. Отвергая средневековые авторитеты, они начинают подвергать сомнению и многие документы, дошедшие от этого времени. Первым образчиком гуманистической? критики документов является письмо Петрарки к HMnepafopy Карлу IV, где приведены доказательства подложности грамот, ?