Книга -

Во втором предложении из «Тимея» он говорил: «Но Земля, Наша приемная мать, вращается (вертится, крутится) вокруг оси, которая простирается через всю вселенпую; ее он сделал стражем и творцом ночи и дня, первым и старейшим из богов, которые создали вселенпую» ¹⁹. Слово «творец» (демиург, созидатель), конечно, должно было лучше подходить, если бы вращение Земли вызывало смену дня и ночи. Но это весьма противоречит всему остальному, и таким образом это слово следует понимать в более широком смысле.

Наконец, третье предложение у Аристотеля: «Некоторые говорят, что она (Земля) расположена в центре, вертится и движется вокруг оси (полоса), которая пронизывает всю вселенную, как описано в „Тимее"» ²⁰. Здесь, одпако, идет речь не о Платопе, а о Пифагорейцах, и уже Фома Аквпнский объяснил, что эти слова относятся к оси вселенной, которую Аристотель никогда не называл полос, тогда как Платон пользовался таким названием. Таким образом, относительно взглядов Платона по этому вопросу мнения исследователей расходятся не очепь сильно.

Итак, медленное и постепенное развитие астрономии в Древней Греции привело к тому, что в IV в. до н. э. стали различаться отдельные планеты и их движение вдоль эклиптики. Весьма примечательно, что в этот период (600—400 гг. до н. э.) Греция (Афины) достигла наивысшего экономического и политического расцвета: внутри страны — высокой степени гражданских свобод, благодаря развитию торговли и ремесел, а за пределами Греции — небывалого могущества в противоположность персидской деспотии На Востоке. В этот период литература и искусство достигли такого высокого уровня, который едва ли был повторен где-либо в мире. Здесь появились философы, которыми мы постоянно восхищаемся и чьи труды изучаем. И в то же самое время астрономическая наука едва только начала развиваться. Знание простых небесных явлений, которые любой человек мог легко извлечь из мало- мальски тщательных наблюдений, здесь приписывалось знаменитым философам. Это доказывает, что в первые столетия расцвета Практическая астрономия не привлекала умы греков. Таким образом получается, что в противоположность Вавилону их практическая жизнь не давала сильного стимула к непрерывным тщательным наблюдениям звезд.