Книга -

Предел этот заключается в следующем: то, что историки называют событием, ни в коем случае не постигается непосредственно и во всем объеме; оно всегда воспринимается частично и косвенно, через документы и свидетельства, можно сказать, через tekmeria, следы. Даже будучи современником и свидетелем Ватерлоо, даже будучи его главным действующим лицом и самим Наполеоном, я могу смотреть на то, что историки назовут «событием Ватерлоо» лишь с какой-то точки зрения; я могу оставить потомкам только мое свидетельство, и они назовут его следом, если оно до них дойдет. Даже будучи Бисмарком, принявшим в Эмсе решение об отправке депеши , я бы, наверное, воспринимал это событие не так, как мои друзья, мой исповедник, мой штатный историк и мой психоаналитик, которые могут иметь свой взгляд на мое решение и считать, что они лучше меня знают, чего я хотел. История, по сути своей, есть знание, основанное на источниках. А исторический нарратив находится за пределами любых источников, поскольку ни один из них не является событием; он - не фотомонтаж документов и не позволяет увидеть прошлое «непосредственно, как если бы вы там присутствовали»; G. Genette удачно выразил это различие⁵: исторический рассказ — diegesis, а не mimesis. Подлинный диалог между Наполеоном и Александром I, сохранись он в стенограмме, не вставишь прямо в повествование; историк предпочтет поговорить об этом диалоге; если он и приведет его дословно, то сделает это ради литературного эффекта, призванного придать интриге жизненность - или ethos, - что сближает такую историю с историческим романом.

Событие и отличие

Будучи рассказом о событиях, история, по определению, не повторяется и состоит исключительно из вариаций; рассказ о войне 1914 г. не будет рассказом о феномене войны; представим себе физика, который