Книга -

Среди подобных произведений, лишенных теоретической глубины и оригинальности, встречаются, однако, и трактаты, представляющие большой интерес для истории развития исторической мысли. Таково прежде всего произведение Патрицци «Десять диалогов об истории» (1560 г.).

Тем не менее Патрнци конкретно рассматривает только задачи политической истории, обращая главное внимание на ее источники. Он перечисляет различные категории документальных источников и особенно подробно останавливается на источниках нарративных, требуя их сопоставления друг с другом и проверки под углом зрения их соответствия месту, времени, здравому смыслу и т. п., не останавливаясь перед критикой общепризнанных авторитетов.

Таково в кратком изложении богатое мыслями и новой постановкой многих вопросов теоретическое произведение Франческо Патрици. Особенно ценно в нем стремление обосновать научный характер задач, стоящих перед историком прошедших событий, в частности, истории античного мира.

Несколько дальше Патрици в анализе сущности и задач истории пошел Томмазо Кампанелла (1568—1639), но его соображения носят более абстрактный характер. Кампанелла в отличие от Патрици не противопоставляет философию и историю, но провозглашает последнюю составной частью первой. История как часть философии является основой любой другой науки. За исходный пункт своего анализа он берет материалистический принцип познания действительности — ощущение: «Всякая наука имеет своей основой то, что мы получаем от ощущений». История как наука о действительной жизни человеческого общества отличается от наук о природе лишь тем, что историку приходится судить о поведении (mores) человека в прошлом, а нередко и в настоящем, опираясь непосредственно не на собственные ощущения, а на свидетельства других людей, подлежащие критической проверке. «Всякий, кто внимательно читал исторические работы, — пишет Кампанелла, — знает, сколько вопросов и сомнений вызывают загадочные данные античных, особенно греческих историков». Свидетельства "других можно принимать лишь в том случае, если они заслуживают доверия, если свидетель находился в условиях, позволяющих ему хорошо знать то, о чем он сообщает, и если они не противоречат сообщениям других современников.