Книга -

ι После всего сказанного можно согласиться с этим ученым,, что имя Сарпи следует поставить в один ряд с именами Макиавелли, Джордано Бруно, Галилея и Кампанеллы, глашатаев новой эпохи в развитии свободной человеческой мысли.¹⁴¹

В духе лучших традиций светской, рационалистической, нри-т тической историографии итальянского гуманизма написана к книга Давилы «История гражданских войн во Франции». Хотя этот автор по глубине понимания исторических событий и умению отбирать из массы фактов наиболее существенное сильно уступает Сарпи, но у читателей он пользовался феноменальным успехом: 200 изданий на разных языках выдержал этот труд (насчитывающий более 1200 страниц в лист) в течение одного лишь столетия (1630—1730)!

Арриго-Катарина Давила (1576—1631) был пажом Катарины Медичи, в честь которой ему было дано второе имя, и до 1599 г. жил во Франции. В своей книге он ссылается на близкое знаком- ство с лицами, которые «заправляли тогда государственными делами», что позволило ему «постигнуть тайные пружины самых важных событий». Очевидцем многих событий он был и сам. После Ранке, показавшего, как много позаимствовал Давила у французских современных историков и мемуаристов, значение книги Давилы как первоисточника было сведено почий на нбт. Однако это не затрагивает ее историографического значения.

«Гражданские войны могут служить превосходным уроком дяя тех, кто их здраво рассматривает», — эти слова Давиды подчеркивают главную задачу, которую он перед собою поставил: выяснить подлинные причины «множества фактов, затемненных партийными и частными интересами». Религиозные разногласия были, по его убеждению, только внешним цоводом для борьбы, и в этом он прав, что бы ни думал по этому поводу Ранке и вслед за ним другие буржуазные историки. Но Давила ищет эти причины, по примеру Гвиччардини, в честолюбии и интригах отдельных лиц, главным образом вождей французского дворянства Ги- зов и Бурбонов. Катарина Медичи как иностранка для обеспечения своих прав королевы-регентши вынуждена была опереться на Гязов, ибо Бурбоны — принцы крови — не желали с нею считаться. Будучи женщиной «мужественной и проницательной», она предпочла «разделить власть с Гизами» перспективе оэвсем расстаться с властью.