Книга -

Что эта информация представляет интерес для историка Московской Руси начала XVI в., говорить не приходится.¹³⁰ Вместе с тем этот трактат показывает нам Джовио как писателя, откликающегося на злободневные запросы буржуазных читательских кругов в Италии. Он упоминает о московских переговорах генуэзского купца Паоло Чентурионе, послуживших основанием для появления Герасимова в Риме. Папство, отмечает Джовио, пыталось восстановить связи с Москвой, надеясь компенсировать себя за ущерб, нанесенный католицизму в Германии. С другой стороны, налаживание этих связей имело целью открыть итальянским купцам дорогу в Индию и Китай через русские и среднеазиатские земли. Джовио в связи с этим подчеркивает, что португальцы непомерно подняли цены на пряности и притом так долго выдерживают на своих лиссабонских складах этот нежный продукт, что он утрачивает вкус и аромат. Таким образом, историко- географическое описание Московского государства и сопредельных стран, для которого, помимо сведений Герасимова, Джовио привлек и некоторые литературные материалы, имело вполне практическое и главным образом экономическое назначение.

Несправедливо сравнивать Джовио (как это иногда делают) с Пьетро Аретино (1482—1557), сатириком и памфлетистом, прозванным «бичом государей», и уж совсем неверно называть Аретино «первым великим журналистом нового времени».¹³² Место Джовио в буржуазной историографии определяется именно тем, что он впервые соединил историю с журналистикой, применив

новые приемы и методы собирания материалов для написания' увлекательной хроники текущих событий. I

Во второй половине XVI в. клерикальная и политическая; реакция сделала невозможным дальнейшее развитие буржуазной историографии. Ее представители не смеют уже заниматься актуальными вопросами современности, а обращаются либо к ис-s следованиям эрудитского или антикварного характера, либо ограничиваются чисто фактологическим изложением истории отдаленных периодов. Примером сужения горизонта историка и обесцвечивания истории могут служить произведения крупного ученого Карла Сигония (Sigonius, 1523—1584).