Книга -

Букань С. П. По следам подводных катастроф. Страница 198

Судьбе, роль которой взяло на себя корабельное расписание, угодно было распорядиться так, чтобы вахту в седьмом отсеке в момент возникновения объемного пожара нес машинист трюмный старший матрос Нодари Бухникашвили. Он первым и встретил натиск огня огромной силы. Никому не дано знать, сколько минут — или секунд? — противостояла ему одна человеческая жизнь, говорят, Бухникашвили не успел даже доложить в центральный пост о пожаре — настолько стремительно он развился. А другая версия свидетельствует о том, что он все же сообщил о случившемся, но назвать причину пожара уже не смог — связь оборвалась. Как бы там ни было, а Нодари не дрогнул, остался в пылающем отсеке. Сам погиб, но не нарушил первой заповеди подводника: что бы ни случилось в твоем отсеке, не покидать его, не ставить под угрозу жизнь товарищей, находящихся в соседних отсеках, и жизнь корабля.

Всего полгода оставалось Нодари Бухникашвили до возвращения домой, в Абхазию. Честно и добросовестно служил он. «Грамотным специалистом, моей правой рукой был», — скажет о нем старшина команды трюмный мичман В. Каданцев. «Очень жизнерадостным, общительным, всегда готовым прийти на помощь»,— прибавит матрос Андрей Корытов. Таким Нодари останется уже навсегда.

В соседнем, шестом, отсеке до конца сражался с огнем — именно сражался, тут нет преувеличения — мичман Владимир Колотилин. На рубеже шестого отсека — на рубеже сердца мужественного мичмана — была остановлена лавина огня, Колотилин сделал все возможное и невозможное для ликвидации пожара в седьмом и шестом отсеках, но обстоятельства оказались сильнее его. «Честный был парень, мастер военного дела», — отозвался о нем капитан-лейтенант И. Орлов. «А мне он как-то раз сказал: «Ты знаешь, если где-то загорится, я первым брошусь туда, — припомнил мичман С. Григорян. — У меня осталось такое чувство, будто он был рожден для того, чтобы, когда понадобится, пожертвовать собой ради других».