Книга -

Букань С. П. По следам подводных катастроф. Страница 191

Рубка была наполовину в воде, когда Александр Копейко крикнул:

— Братва, в лодке командир и еще несколько человек! Что делать?

— Закрывай люк, они могут спастись во вспомогательной камере. Копейко не закрывал люка до последнего мгновения. Он кричал вниз,

чтобы люди спешили на выход, и слезы наворачивались на его глаза. Когда ждать уже было опасно, когда он понял, что, если не закроет люк, моряки точно не выберутся, он хлопнул крышкой и герметично закрыл камеру. Лодка ушла под воду. Глубина в этом месте Норвежского моря —1500 метров. Забегая вперед, скажу: в той вспомогательной камере, которая отсоединилась от лодки на глубине 400-600 метров, находились вместе с командиром Ваниным еще пятеро. Из них чудом спасся лишь один — мичман Виктор Слюсаренко.

Моряки, облепившие плотик, помогали друг другу выжить. Паники — никакой. На перевернутый плотик поместили в первую очередь не умеющих плавать, тех, кто обгорел, кто отравился. Моряки держались за веревки, за руки и за ноги своих товарищей, и поначалу вода не казалась такой холодной. Взбадривали самолеты, кружившие в небе, взбадривали и придавали надежду, высшим счастьем для каждого казалась хоть какая-то маленькая зацепочка на плотике. Находившиеся в нем стояли и сидели по пояс в воде, он был перегружен. Каждый кого-нибудь держал одеревеневшими уже руками, подбадривал: потерпи еще немного, браток.

Трудно сказать, кому было труднее. Тем, кто неподвижно стоял на плотике, удерживая товарищей, или тем, кто зацепился. Многие из тех, кто держал других, через час стали умирать от переохлаждения, а те, кто держался на воде, уже были настолько ослаблены, что их постоянно смывало очередной волной.

«Я не чувствовал своего тела по грудь, — вспоминает врач Леонид Заяц, — и советовал ребятам напрячься и делать телодвижения, чтобы окончательно не замерзнуть. А если уже не работали руки, говорил — держаться зубами. Многие держались зубами».