Книга -

Историческое познание скроено по шаблону увечных источников; мы не страдаем непосредственно от этой искалеченное™ и должны сделать усилие, чтобы ее увидеть, именно потому что кроим историю по шаблону источников. Мы не подходим к прошлому с заранее готовым вопросником (какова была численность населения? какова экономическая система? а юности честное зерцало?), поскольку не беремся за исследование любого периода, в котором останется без ответа слишком много вопросов; мы не требуем от прошлого ясно выражаться и не отказываем в звании исторического факта какому-то событию под предлогом нераспознаваемости его причин. В истории нет порога познаваемости и минимума ясности, и ничто из имевшего место, если только оно имело место, не является для нее неприемлемым. Итак, история — не наука; у нее, тем не менее, есть свои правила, но они проявляются на уровне критики источников.

Все исторично, значит, Истории не существует

Непоследовательность истории

Итак, на историческом поле нет никаких ограничений, за исключением одного: на нем может находиться только то, что действительно произошло. Прочее не имеет значения: будет ли текстура поля плотной или редкой, неповрежденной или с лакунами; одна страница истории Французской революции обладает достаточной плотностью, для того чтобы логика событий была понятна практически без исключения и чтобы ка- кой-нибудь Макиавелли или Троцкий могли извлечь из нее целое искусство политики; но одна страница истории Древнего Востока, которая сводится к жалким хронологическим сведениям и содержит все известное об одной-двух империях, оставивших нам только свое название, - тоже история. Этот парадокс прекрасно показал Леви-Стросс¹⁴: «История есть дискретное целое, состоящее из областей, каждая из которых имеет определенную частоту. Есть эпохи, где многочисленные события предстают перед историком со своими отличительными признаками; есть и другие, где, с его точки зрения (и, конечно, тех, кто тогда жил), мало что происходило, а иногда и вовсе ничего. Всевозможные даты не образуют единого ряда, поскольку относятся к разным категориям. Если самые известные эпизоды Новой истории «закодировать» по принципу доисторических событий, то они утратят свой смысл, кроме, может быть (да и то неизвестно), некоторых массовых аспектов демографической эволюции в глобальном масштабе, изобретения парового двигателя, а затем электрического и ядерного». Этому соответствует некая иерархия составляющих: «Относительный выбор историка возможен только между историей, которая больше описывает и меньше объясняет, и историей, которая больше объясняет и меньше описывает. История, состоящая из жизнеописаний и занимательных случаев, расположена в самом низу шкалы и является слабой историей, которая не имеет собственной вразумительности; последняя появляется в ней, когда ее целиком переносят в лоно более сильной истории; однако было бы ошибкой полагать, что эти соединения постепенно воспроизводят целостную историю, поскольку то, что выигрывают в одном, теряют в другом. История в биографиях и занимательных случаях - наименее объясняющая, но она богаче в плане информативном, так как рассматривает людей по отдельности и подробно описывает нюансы характера, особенности мотивации и этапы размышлений каждого из них. Эта информация схематизируется, а затем исчезает при переходе ко все более сильным историям».