Книга -

Галилей предложил использовать для этого затмения спутников Юпитера, которые для всех мест на Земле происходят в один и тот же момент. Генеральные штаты Голландии вели с ним поэтому поводу в 1635 г. серьезные переговоры. Однако таблицы были еще очень несовершенны, чтобы но ним можно было удовлетворительно вычислять эти затмения. Более многообещающим было использование долготы Луны, которая с каждым днем регулярно возрастала примерно на 13 ,2 (т. е. на V27 часть окружности, описываемой Луной на небесной сфере). Ошибка в измерении долготы Луны давала, следовательно, в 27 раз большую ошибку в географической долготе. Но в то время моряки были вполне довольны, если им удавалось определить долготу с точностью до двух градусов. Уже Веснуччи использовал положения Луны среди звезд для определения разности долгот между Южной Америкой и Испанией. Об этом методе сообщали также Пигафетта (штурман Магеллана) и астрономы Bepnep (из Нюрнберга) и Гемма Фри- зиус (из Лувена). Французское правительство Ришелье установило в 1634 г. премию за лучшее решение этой проблемы. На эту премию претендовал Морин, предложивший измерять расстояния Луны от различных звезд и построить обсерваторию для определения движения Луны при помощи более точных наблюдений. Однако учрежденная для этого комиссия отказала ему в премии, так как идея Морина была не новой; к тому же он не мог представить никаких практических предложений относительно ее осуществления. Этот метод так называемых «лунных расстояний» вошел в астрономическую практику только при дальнейшем развитии астрономии в следующие столетия.

Тихо определял разности прямых восхождений звезд, вычисляя их при помощи тригонометрических формул по их расстояниям в направлении запад — восток, измеренным дугой круга. Так же поступал еще и Галлей иа острове Св. Елены. Несколько рапыпе Йост Бюрги в Касселе пытался измерять прямые восхождения непосредственно, как моменты прохождения звезд через меридиан. Однако эта попытка потерпела иеудачу из-за неправильного хода часов. Сильное трение в механизме часов искажало их суточный ход на несколько минут. Вышедшая в 1656 г. работа Гюйгепса о маятниковых часах изменила дело. Уже Галилей в 1605 г. заметил, что период колебания маятника (даже и при малых колебаниях) не зависит от амплитуды колебания и, следовательно, маятник годится для измерения времени. После этого мпогие (в том числе сам Галилей и его сын Випченцо) занялись вопросом о том, как сделать пригодные на практике часы с секундным маятником. Удачное решение вопроса дал Гюйгенс. Он предложил устройство, в котором маятник регулирует вращение зубчатых колес, а зубчатая передача одновременно получает импульс, необходимый для того, чтобы размах колебаний всегда оставался одинаковым. Таким образом, часы как автоматическое устройство для счета числа колебаний стали точным измерительным прибором того времени и вместе с этим также весьма полезным астрономическим измерительным инструментом. Позднее