Книга -

Однако теперь пришло время для науки о планетнцх движениях, и работа Птолемея явилась практическим воплощением л той теории. Те истины, которые в других отношениях представлялись существующими только в воображении, здесь в строении вселепной, обрели реальность. Здесь все это получило форму, величину и размеры. В мире планет круги двигались, расстояния растягивались и сокращались, углы расширялись и постепенно уменьшались, а треугольники изменяли свою форму при величавом и бесконечном поступательном движении. Если мы назовем астрономию древнейшей, а в древности — действительно единственной наукой, следует добавить, что в Греции она была материализованной геометрией. Она представляла собой единственную область, где геометрия могла материализоваться. Вне этого астрономического мира для изучающих геометрию практика ограничивалась идеальным оперированием воображаемыми фигурами. В астрономии греки нашли единственную, но обширнейшую область, в которой их фигуры были реальными, имели определенную форму и размеры, жили своей собственной жизнью, имели значение и содержание — орбиты «божественных» светил. Таким образом «Математическое сочинение» было карнавальным шествием геометрии, праздником глубочайшего создания человеческого ума в представлении вселенной. Удивительно ли, что Птолемей в состоящем из четырех строк эпиграфе к своему труду говорит, что, изучая орбиты звезд, он чувствовал себя восседающим за столом у Зевса и вкушающим небесную амброзию ^,8?

Встав из-за стола, он сначала вошел в зал совета богов, чтобы послушать, как они доводят свои решения до сведения смертных. Небезынтересно то рвение к познанию движений небесных тел, которое вдохновляло как Птолемея, так и его предшественников и современников. Знание этих движений они считали средством для достижения более высокой цели практического знания в отношении будущих событий на Земле, в жизни и судьбе человека. Поэтому за тринадцатью книгами последовали еще четыре, которые хотя и относились также к «Математическому сочинению», но позднее стали издаваться главпым образом под названием «Тетрабиблос» («Четырехкнижие»), данным астрологами и математиками. В настоящее время хотелось бы освободить великого астронома от обвинения в том, что он верил в астрологию. Поэтому подлинность «Тетрабиблоса» нередко подвергалась сомнению. Однако и в чисто астрономической работе Птолемея также встречаются высказывания астрологического характера. Так, в конце восьмой книги, говоря о гелиакических восходах и заходах, ои отметил, что их влияние на погоду не постоянно, а зависит от противостояний с Солнцем и от положения Луны.