Книга -

Этому нельзя удивляться, если учесть, что и гелиоцептрпческое учение Коперника из-за своей сложности все еще не было широко известно. Правда, физические возражения постепенно потеряли значение. В 1638 г. в Голландии были опубликованы галилеевские «Беседы о двух новых науках, механике и движении». Ослепший и больной в последние годы жизни, он диктовал работу своему ученику Вивиани. В этом конспекте исследований о движении тел, проводившихся на протяжении всей жизни, были заложены основы для обновления механики как науки. Хотя Коперник и его теория не упоминались в этой работе, она заложила прочную теоретическую основу гелиоцентризма. Гассенди, всю жизнь придерживавшийся атомистической философии Эпикура, на основании проведенных в 1640 г. экспериментов доказал сохранение равномерного движения. Так, например, шар, подброшенный кверху быстро скачущим всадником, падает обратно к нему в руки.

Более ощутимыми, однако, стали теперь теологические трудности, так как в католических страпах авторы астрономических сочинений боялись вступать в конфликт с церковью. Наиболее ученым и известным противником взглядов Коперника был Дж. Б. Риччиоли, профессор иезуитского колледжа в Болонье, который проводил эксперименты, чтобы убедиться, что тела, падающие с высокой башни, приземляются точно под начальным пунктом падения. В 1651 г. он опубликовал свой «Almagestum novum» («Новый Алмагест»), название которого указывало на попытку модернизировать Птолемея, хотя сам автор, казалось, предпочитает систему Тихо. Эта книга представляла собой обширное собрание астрономических фактов и мнений, направленных на опровержение галилеевых «Диалогов» (нетрудная задача, когда у противной стороны заткнут рот!). Риччиоли перечислил и обсудил 49 доказательств в пользу теории Коперника и 77 — против. Таким образом, большинством голосов движение Земли было отвергнуто. Однако такие хитроумные и осторожные доказательства но могли задержать дальнейшего развития науки, хотя в Италии клерикальная угроза холодной рукой сжимала горло ученых, делая научную дискуссию почти невозможной, и постоянно принуждая таких способных астрономов, как Борелли и Монтанари, воздерживаться от опубликования и выражения их действительных мнений. Во Франции, где могущество церкви было менее значительным, условия оказались лучшими. В 1665 г. французский астроном Озу в письме к влиятельному прелату согласился с тем, что гипотеза Коперника с философской точки зрения не является ни абсурдной, ни ложной, и что священпое писание не должно служить инструкцией относительно принципов физики и астрономии, которые столь же бесполезны для потусторонней жизни, как полезны для жизни на Земле. Так он выразил свое требование свободы для ученых, конечно, оставшееся безрезультатным⁵. В XVIII в. подобные идеи постепенно начали распространяться в широких кругах публики⁶.