А. ПАННЕКУК. ИСТОРИЯ АСТРОНОМИИ. Страница 258Эта теория, стремившаяся выводить все явления из первопричин при помощи одного только размышления, естественно, была полна фантастическими объяснениями, впоследствии опровергнутыми наукой. Как говорил позднее историк астрономии Бэйи: «Бэкон был более мудрым, и его учение осталось. Декарт был более смел, и эта смелость оказала большую услугу человеческому уму, хотя сама эта теория и погибла» 4. В основе этого противоречия заключалось также и противоречие во взглядах, общем характере и образе жизни обоих народов. В Англии граждане уже с эпохи средневековья добились значительной личной свободы и самостоятельности определенно благодаря островному положению страны, для обеспечения безопасности которой не было необходимости в содержании большой армии. Личная инициатива не встречала никаких препятствий со стороны властей и могла свободно проявляться как в делах и поступках, эксперименте и изучении природы, так и в торговле и ремеслах. Способ действия носил непосредственно практический характер. На континенте же люди были значительно сильнее связаны властью старых и новых авторитетов пли ограничивающих свободу действий распоряжений. Прежде, чем воплотить повые идеи на практике, их авторам приходилось преодолевать массу препятствий, варпться в собственном соку и в результате непрерывного длительного размышления превращать эти идеи в законченные теоретические системы. Таким образом, с точки зрения философии Англия стала страной эмпиризма, а Франция — страной рационализма, распространившегося затем по всему континенту. Декарт постепенно начал изгонять Аристотеля с университетских кафедр, которые интересовались только завершенными философскими системами. В конце XVII и в начале XVIII столетий «вихри» проникли в большинство руководств по физике, хотя в иезуитских колледжах южных стран Аристотель сохранял свои позиции еще и в XVIII в. В астрономическом отношении декартовская теория отставала от науки своего времени. Так, законы Кеплера нельзя было объяснить вихревым движением мировой материи. Мы уже упоминали о том, что Галилей ничего не знал о работе Кеплера и в своих «Беседах...» называл нланетные орбиты круговыми. Один только юный английский священник Иеремия Горрокс, умерший в возрасте двадцати двух лет, понял глубокое значение этой работы. Сначала он изучал Лансбергена, но вскоре после этого стал восторженным почитателем Кеплера. Он первым объяснил наибольшее неравенство в движении Луны эллиптической формой ее орбиты. Рудольфинские таблицы Кеплера стали использоваться повсеместно, однако даже в конце XVII в. Kac- сини и Ла Гир пытались дать иное объяснение неравенствам планетных движений. |