Книга -

Китайские философы пытались найти симметрию и сродство как во всей вселенной, так и в практической жизни. Так, четыре направления: восток, юг, запад и север приводились в соответствие с четырьмя временами года (весной, летом, осенью и зимой), четырьмя частями дня и четырьмя делениями небесного экватора. Вместе с «серединой» они составляли неитаду, причем устанавливались ее параллели с другими пентадами основных свойств в самых различных областях: с основными элементами, составляющими материю; с растениями, цветами, частями тела, музыкальными инструментами, планетами, запахами. В сочетании с другими двенадцатью различными предметами пентада составляла шестидесятилетний цикл. В этом учении о мире была определенная рассудочная гармония схематического порядка с основанными на ней обрядами.

По складу ума и образу мышления восточно-азиатские монголоиды совершенно отличаются от семитических и арийских народов Передней Азии. Там в странах, прилегающих к Средиземному морю, богатое разнообразие лесистых гор и плодородных долин, знойных пустынь и прохладных оазисов, причудливых скалистых побережий и зеленых островов, чрезвычайное разнообразие ландшафтов, пейзажей и сил природы пробудило цветистую фантазию, которая создала пеструю процессию богов и богинь в качестве их олицетворения. Однако здесь, на Дальнем Востоке, гнетущая власть бесконечных однообразных степей и могучих гор огромного континента подавляла воображение, и в результате трудпон, а нередко и жестокой борьбы за существование выработала в человеке суровую уравновешенность мыслей и чувств. У странствующих кочевников, которые не имели ни постоянного места жительства, ни деревень, а знали только редкие караванные города ⁹, патриархальная семья не допустила возникновения многочисленных племенных богов, которые в большинстве земледельческих стран составили основу богатого пантеона. Почитание и жертвоприношения ограничивались духами родителей и предков, которые возносились на небо; к небу стали взывать как к высшей силе, наряду с Солнцем и Луной. Этот монгольский характер продолжал действовать и в Китае; религия — отныне централизованная государственная религия — олицетворялась не в сверхъестественных поэтических фантазиях, а в прозаически практическом нравственном учении о добродетельных предписаниях. В Китае встречаются храмы, посвященные не богам, а древним философам, которые почитались как святые, а их духам приносились жертвы. Не боги управляли судьбой человека; успех или неудачу предопределяло добродетельное поведение, т. е. следование велениям Неба. При этом император подавал пример; он призывал всех к добродетельному поведению, и если он сам был благонравным, то в стране воцарялись порядок и счастье. Для того чтобы добиться процветания, правительство внимательно следило за точным выполнением соответствующего императорского церемониала, в котором участвовали также и второстепенные силы, т. е. ближайшие к Солнцу и Луне другие небесные светила. Интеллигенция — руководящий класс, носитель культуры, состояла не из жрецов, а из мапдари- нов, которые благодаря изучению древней литературы стали знатоками и воплощением добродетели, т. е. правильного поведения, соответствующего обычаям; это были, собственно, чиновники, на которых возлагались также и некоторые обязанности государственных жрецов. Отмеченные особенности наложили отпечаток и на китайскую поэзию, прелесть которой состоит не в богатстве воображения, а в глубокой гармонической жизненной мудрости.