Книга -

Получается это более или менее успешно; в любой книге по истории понятия историзированные перемешаны с анахроническим осадком, порожденным бессознательными предрассудками в отношении вечного. Бенедетто Кроче превосходно передал это специфическое ощущение перемешанное™ и нечеткости⁴¹; как он пишет, в книгах по истории слиш-

⁴¹ В. Croce. L'histoire commepensee et сотте action, Irad. Chaix-Ruy. Droz, 1968, р. 40.

ком часто преподносится странная смесь подлинного описания и понятий, не продуманных до конца и не отстаиваемых с должной твердостью; реальный исторический колорит перемешан с анахроническими понятиями и условными категориями. Зато когда понятия и категории адекватны интерпретируемым фактам, эта точность превращает историю в произведение искусства, она достигает квази-даосского совершенства, которое, по словам Чжуан-цзы, «позволяет одержать верх над чем угодно, не нанеся никакого ущерба».

ПРИЛОЖЕНИЕ Идеал-тип

Читатель вправе удивиться, что мы едва упомянули название знаменитой теории Макса Вебера об идеал-типе; нам ни к чему было о ней говорить, так как идеал-тип связан с совершенно иной проблематикой, нежели та, которой мы занимаемся. Он относится к гораздо более продвинутому этапу синтеза, чем тот, что мы изучаем под названием составления рядов; и, по правде говоря, чтобы обсуждать его и высказываться о его обоснованности, нужно было бы начать с прояснения многообразного и запутанного комплекса, который со времен Диль- тея называется герменевтикой и представляется нам двойником историзма на уровне источниковедения. На самом деле идеал-тип является инструментом интерпретации, герменевтики в той проблематике, где история воспринимается как познание индивидуального.

В наши дни слово «идеал-тип» часто (но не всегда) употребляется в несколько банальном смысле: идеал-типом называют всякое историческое описание, где событие упрощается и рассматривается под неким углом зрения - что относится к любому тексту по истории, поскольку входить в подробности невозможно и предмет всегда рассматривается с определенной точки зрения. Но Вебер вкладывал в это иной смысл, и для него идеал-тип был не результатом работы историка, а просто орудием анализа, которое должно было оставаться в рабочем кабинете и использоваться только в эвристических целях: конечное описание не является идеал-типом, оно идет дальше. Идеал-тип - это действительно идеал, это в высшей степени совершенное событие, доходящее до своего логического конца или до одного из своих логических концов; это позволяет историку глубже проникнуть в логику конкретного события, выявить не-событийное, пусть даже потом придется констатировать разницу между идеальным и реальным. Тексты Вебера вполне определенны: идеал-тип (секта, Город, Либеральная экономика, Ремесленничество) - это «понятие-принцип», «утопия», которая «нигде не осуществима», но «служит для того, чтобы оценить, насколько реальность приближается или отклоняется от идеальной картины»; он имеет лишь «эвристическую» ценность и не составляет цели историографии: «он имеет значение только как инструмент познания», и «не нужно путать идеал-тип с историей». Однако без него историческое знание «осталось бы погруженным в область того, что лишь смутно различимо». Идеал-тип - это не усредненность, отнюдь нет: он подчеркивает характерное и противостоит видовым обобщениям; вполне возможно выработать идеал-тип некой индивидуальности .