Книга -

туман рассеется.

Сознание не ведает об истории

В стихийном сознании нет понятия истории, для появления которого требуется интеллектуальная работа. Знание о прошлом не является непосредственной данностью, история - это сфера, где нет места интуиции

и возможна только реконструкция, где рациональная увереннность уступает место фактическому знанию, источник которого - вне сознания. Последнее знает только то, что время движется; если некое Dasein взглянет на старинный буфет, оно сможет сказать себе, что это потрепанная мебель, что она старая, старше него самого; но вопреки тому, что заявляет Хайдеггер, оно не сможет сказать себе, что эта мебель - «историческая». История - это книжное понятие, а не экзистенциальное; она представляет собой интеллектуальную работу с данными временного измерения, не относящегося к Dasein. Если «исторический» и подразумевает «старый», то все-таки между «старым» и «историческим» лежит целая пропасть интеллектуального труда; отождествлять эти два прилагательных, уподоблять свое собственное время историческому времени - значит путать условия существования истории и сущность истории, значит отбрасывать саму суть, скатываться к дидактизму⁵².

⁵² Многочисленные страницы, посвященные Хайдеггером истории в конце Sein unciZeit, хороши тем, что отражают широко распространенную сегодня концепцию: историческое знание (Historii) коренится в историчности Dasein "особым и исключительным образом" (р. 392); "отбор того, что должно стать возможным предметом Historii, присутствует уже в выборе фактического материала экзистенции Dasein, где находится ее первоисточник и где она только и может существовать". Мы видим здесь центральную проблему историзма (и даже, в известном смысле, проблему гегелевских Лекций по философии истории): если не все достойно истории, какие же события заслуживают того, чтобы быть отобранными? Хайдеггеровская концепция истории учитывает факт существования времени; она учитывает также наш опыт (человек - это Забота, у него есть ему подобные и даже Volk), но только отчасти (хайдеггеровский человек, в отличие от человека св.Фомы, чувствует себя смертным; зато он не ест, не воспроизводится и не работает); эта концепция позволяет понять, что история может стать коллективным мифом. Но если бы временное измерение Dasein и Mitsein служило достаточным обоснованием для истории, то в этом случае восприятие пространства как "стороны Германтов" или "стороны Me- зеглиз" было бы основой любой монографии по географии кантона Комбре. Подобный отказ от сущности ради обоснования приводит к концепции истории, не столько ложной, сколько корыстной. Например, она может оправдать любую коллективную глупость. Отметим одну деталь, важную для нашего исследования: если корни Histoire - в будущем Dasein, то можно ли написать современную историю? Как найти рациональное обоснование для историографии текущего момента? Если мой народ еще не решил, будет ли он завоевывать такую-то провинцию, то как писать историю этой провинции в связи с будущим, которое он себе выбирает в этом вопросе? По- этому-то Хайдеггер и начинает с "устранения вопроса о возможности истории настоящего времени, чтобы поручить историографии задачу открытия прошлого". Идея