Книга -

В предисловии к «Истории Флоренции» Макиавелли рассказывает, что, принимаясь за этот труд, он собирался вначале опереться на своих предшественников — Бруни и Поджио. «Но, прочитавши внимательно их произведения, — пишет он, — я убедился, что в описании войн Флоренции с другими государями и народами они превосходны, что же касается гражданских раздоров, внутренней вражды и их последствий, то бни либо умолчали об этом полностью, либо настолько кратко описали, что читатель не получит ни пользы, ни удовольствия». «А между тем, — продолжает далее историк, — никакое чтение не является столь полезным для граждан, правящих республищш, как то, которое знакомит их с причинами вражды и раздоров в государстве, благодаря чему, обогащаясь чужим опытом, они будут стремиться сохранять единство» (Флорент. истории, I, 11 сл.).

Таким образом, причины социальной борьбы и ее последствия интересуют историка в первую очередь. Но сила Макиавелли не просто в описании соответствующих явлений, а в умении устанавливать их логическое сцепление и глубокую внутреннюю связь. Рассматривая эти явления как непосредственный результат деятельности людей, Макиавелли в то же время показывает, что люди не в состоянии предвидеть последствий своей собственной деятельности; таким образом, история выступает у него как естественная история людей.

Одним из ярких примеров способности Макиавелли находить причинную связь событий и указывать их последствия, независимые от воли участников этих событий, является построение истории социальной и политической борьбы во Флоренции XII—XIV вв.

Проводя в упомянутом выше предисловии параллель между Флоренцией, Римом и Афинами, Макиавелли следующим образом определяет ход борьбы в своем родном городе: «Во Флоренции сначала происходила борьба внутри аристократии, затем между аристократией и пополанами, наконец, между пополанами и простонародьем (plebe)». В дальнейшем изложение и строится по этому плану, причем оказывается, что под междоусобиями знати разумеется борьба партий гвельфов и гибеллинов. Такое представление, заметим попутно, является в общем единственно правильным, но понадобилось специальное исследование Г. Сальвемини, чтобы внести ясность в этот вопрос,, который после Макиавелли был основательно запутан историками XVI—XIX вв.