Книга -

— Медведя этого,— говорит,— вы скорее всего чем-тсГ отпугнули, но дальше стало еще хуже медведя: вас ворон одолил.

— Живые помочи! да как-же ты знаешь? — спрашиваю.

А он смеется и говорит:

— Что ты на мои-'Правдивые слова твердишь все свои «Живые помочи». Я не колдун.

И перекрестился по-нашему.

А я, Вася, в колдунов и сам не верю, только отцы, деды, прадеды этим оборонялись в лесах, и я за ними по привычке говорю постоянно: живые помочи. А оно вроде как бы и помогает.

Так вот, говорю я этому рудному человеку:

— Имя твое наше, христианское?

— Имя мое,—отвечает,— Сидор.

— Скажи,— говорю,— Сидор, как это могло быть, чтобы узнал все наши пути?

— Подожди, Мануйло,— отвечает он мне,— я еще больше вас удивлю, а потом ты сам поймешь, как я понял ваши пути. Медведя вы прогнали, а посЛе из-за ворона бросили свои лесами перешли в наши немеряные. .

— Так,— говорим,— в точности было. · , .

— На границе ваших лесов и наших немеряных стоит часовенька старая, забытая, вся в зеленом мху, вся зеленая. Креста на ней нет, и заместо креста стоит сквореш- ник. Видели эту часовенку?

— Видели,— отвечают все наши полесники.

— А видели,— спрашивает,—как там скворец выходит из дырочки и начинает служить свою обедню, раздувается," бормочет,—это видели?

Смеются полесники: все они это видели и на скворца на том месте дивились и много смеялись.

— От этой часовенки,— продолжает Сидор,— вы шли долго по общей тропе и вот видите: общую тропу пересекает путик, мой путик Воронья пята. Вы тут увидели: хозяйство охотничье давно заброшено, петли порваны, дцчь давно выбрана вороньем и медведями. Вы тут-то решили взяться за дело и попробовать счастья на Вороньей пяте.

— Верно!—отвечаю.— Так оно и было: мы никого обижать не хотели — видим, все брошено, взяли путик и пошли к становой избе.