Книга -

Опыты с трубками Гейслера приносят все более и более удивительные результаты. Каждый газ светится своим цветом; если кислород дает красное сияние, бледное и анемичное, то у азота оно ярко-пурпурное, у разреженного водорода — от розовато-фиолетового до фиолетового.

Гейслер теперь сам проверяет цвет свечения своих приборов. Надо поддержать честь фирмы. Ведь теперь трубки носят его имя... А господа ученые требуют наполнять откачанные трубки уже не газами, а парами металлов. Трубки приходится откачивать все более и более тщательно. Гейслер изобретает новый насос. Это известный нам диффузионный, который создает куда более высокое разрежение, чем все механические конструкции.

Необычайное, удивительное зрелище наблюдает стеклодув в своей мастерской: пары ртути светятся зеленовато-фиолетовым светом, пары натрия — желтым.

Так впервые возникло содружество разрежения с электричеством. Содружество плодотворное, подарившее людям впоследствии много удивительных и полезнейших приборов.

Мы привыкли к зрелищу ярко светящихся рекламных трубок, наполненных разреженными газами. Но сто лет назад ..

Сто лет назад удивительным было все. Начиная с того, что воздух, обычный атмосферный воздух, находящийся под привычным давлением, и не думает светиться, какое бы напряжение от батареи к нему ни прикладывали. Но стоит начать откачивать его из сосуда — и разреженное пространство вспыхивает ярко-красным сиянием. Что же заставляет светиться разреженный воздух?

Иное дело, если, включив насосы, поднять разрежение еще на одну ступеньку вверх. Теперь длина свободного пробега каждой оставшейся молекулы уже стала примерно равной размерам откачиваемого сосуда. Теснота в пространстве устранена, и молекулы чаще сталкиваются со стенками сосуда, чем друг с другом. Поэтому стенки сосуда играют уже более важную роль в происходящих процессах. Газ как бы перестал быть единым целым. Скорее, это великое собрание отдельных частиц, отдельных молекул, где каждая со своим характером движения, своей траекторией полета. Помните опыты Герике? Колокольчик из-под откачиваемого колокола слышался все слабее и слабее. И все же это только среднее разрежение — лишь половина того, чего мы умеем добиваться.