Книга -

•Мой девиз — мыслить о всем, но писать понятно для всех.

ПУТЬ К ДРУГУ

Друг мой! Не бойся ночной сверлящей мысли, не дающей тебе спать·. Не спи! И пусть эта мысль сверлит твою душу до конца. Терпи. Есть конец этому сверлению.

Ты скоро почувствуешь, что, из твоей души есть выход в-душу другого человека, и то, что делается с твоей душой в эту ночь,— это делается ход из тебя к другому, чтобы вы были вместе, 1948 год

Вот чему не надо учить никого и что есть тайна—это обращать всерьез жизнь свою в слово.

ЗИМНЕЕ УТРО

Утро белое, пушистое и радостно светлеет. На заре в далеком высоком здании окна горят, и не можешь сказать: от зари этот свет или свой, домашний остался, забытый.

\ ТРАВА

В моей борьбе вынесли меня народность моя, язык мой материнский, чувство родины. Я расту из земли, как трава, цвету, как трава, меня косят, меня едят лошади, а я опять с весной зеленею и летом к Петрову дню цвету.

Ничего с этим не сделаешь, и меня уничтожат только, если русский народ кончится, но он не кончается, а может быть, только что начинается.

РАНЫ ДЕРЕВЬЕВ

Профессор из Тимирязевки прислал поздравление, в котором между прочими прекрасными словами было сказано о том, что природа в первой моей молодости улыбнулась мне и -я об этой улыбке все и пишу.

Так ли?

Помню — смертельные какие-то, кровавые следы в душе оставались от первой любви. И потом я — в природе, и эти кровавые человеческие следы постепенно заменяются следами голубыми каких-то зверушек на снегу весной света. Вот эту боль, переходящую в радость, я и описываю. А когда друг мой пришел на склоне лет, та

самая в точности женщина, которую ждал я в юности...

Хорошо помню, что когда она пришла, и я, еще не поняв ее, но с мыслью о ней, пришел в лес и смотрел на милые, мне следы на снегу, то вдруг застал себя ла следах, что не о них думаю, а о ней, и что следы как бы отделяются от меня и становятся вовсе не тем, чем были раньше.'