Книга -

что нечистая совесть воздает этическому Граду как должное. Поэтому мы можем отбросить предположение о том, что идеологическое прикрытие имеет какую-то функцию, нужно для того, чтобы ввести людей в заблуждение (тогда как на самом деле оно отвечает потребности оправдаться перед воображаемым судом разумных существ); вполне очевидно, что идеологическое прикрытие обычно ничему не служит, поскольку никого не вводит в заблуждение, убеждает только убежденных, и поскольку homo historiens никак не поддается на идеологические аргументы противника, если речь идет о его интересах.

Идея оборонительной функции идеологии есть макиавеллиева фикция, которая заводит исследование в тупик.

...сменяется плюрализмом конкретного

С этого момента все вопросы приобретают конкретность и просто требуют тонкого подхода; появляется простор для Ларошфуко исторического сознания. Являлись ли крестовые походы крестовыми походами или же замаскированным империализмом? Крестоносец становится крестоносцем, потому что он - разорившийся мелкий дворянин, потому что он склонен к авантюризму и почувствовал прилив веры или ветер странствий: эти два типа людей встречаются в любых объединениях волонтеров. Проповедник призывает к крестовому походу как к делу Божьему. В повседневной жизни все это соединяется проще, чем в концепциях; если бы крестоносец в ответ на вопрос сказал, что он отправился в поход во славу Божью, то это были бы искренние слова: он понимал необходимость вырваться из безвыходного положения; в отсутствие кризиса земельной ренты проповедник не имел бы такого успеха, а в отсутствие сакрального характера крестового похода в него отправилась бы лишь горстка беспризорных детей. Отправляясь в поход, крестоносец чувствует, что ему хочется уехать и сражаться, он знает, что крестовый поход — это дело Божье, потому что ему так сказали, и он выражает то, что чувствует, через то, что знает, - как и все мы.