Get Adobe Flash player


postheadericon О.Л.ВАЙНШТЕЙН. Западноевропейская средневековая историография. Страница 463

Меланхтон в процессе подготовки лекций радикально перера ботал и расширил хронику Кариона, придав ей еще более резко выраженную богословскую окраску. Но он успел довести эту работу только до Карла Великого.44 В предисловии Меланхтон, ссылаясь на Полибия, восхваляет историю как важнейшее средство подготовки к политической деятельности и к частной жизни. При: этом к библейской истории он подключает как ее прямое продолжение произведения античных историков. «Пусть юноши учтут, — пишет он в своей переработке хроники Кариона, — что Геродот начинает как раз там, где [пророк] Иеремия прекращает. Ибо; всемирная история шла непрерывно (erat continue): пророческие книги, Геродот, Фукидид, Ксенофонт, Диодор, Полибий, Ливии1 и др.». «Не думайте, что бог дает нам уроки (exempla) только в Священном писании — весь этот мир является как бы сценой на которой бог дает ежедневно указания по всем обязанностям (omnium officiorum exempla)».45 Вместе с тем он подчеркивает, что наибольшую ценность история представляет для церкви, так как она раскрывает планы бога в отношении человеческого рода и показывает, как они реализуются. Мы видим, таким образом, что хотя гуманистическая выучка еще дает себя знать, однако, в основном Меланхтон подчиняет историю протестантскому бо-; гословию.

Гуманистические навыки заметны и там, где Меланхтон подвергает критике августиновскую периодизацию по шести возрастам. «Те, кто разделили [историю] мира на шесть или семь возрастов, — говорит он, намекая на Гартманна Шеделя и Наук- лера, — вносят больше беспорядка, чем порядка». Но что Меланхтон предлагает взамен? Для истории церкви, опираясь на «пророчество Ильи» и на хронологические расчеты еврейских талмудистов, он вводит деление на «три эпохи божественного откровения» по 2000 лет в каждой. Третья эпоха, начавшись около 4000-го г4 «от сотворения мира» с появлением Христа, длится по настоящее время и завершится «страшным судом» в 6000-м году «от сотворения мира», а возможно и раньше. Появление турок и прочих мусульман, напавших на Запад, «дабы покарать лживую (т. е. католическую, — О. В.) церковь за поклонение идолам (т. е. иконам, статуям — О. В.)», свидетельствует о гневе господнем и приближении конца света.46 Обо всем этом гуманист — соратник Лютера — говорит языком хрониста X в., подчеркивая «старость мира» («In hac postrema mundi senectufce... deus horribiliter irascitur...»).