Книга -

Таким образом, в центре исторической картины, созданной Бэконом, стоит личность короля, который впервые в истории Англии «был своим собственным первым министром» и самолично вершил все государственные дела. Важнейшим же признаком победы абсолютизма в Англии Бэкон считает падение значения парламента. Говоря о парламенте 1504 г., он подчеркивает, что тогда особенно легко «можно было увидеть каким абсолютным [государем] держал себя король по отношению к своему парламенту: Дедли, которого все ненавидели, был сделан спикером; палаты общин, все постановления как этого, так и других парламентов носят на себя печать мудрой политики короля» (Works, VI, 222). Иными словами, парламент времен Генриха VII превратился в орган, всецело послушный королевской воле и беспрекос- ловно штампующий как' свои статуты все королевские законопроекты. К такому выводу Бэкон подводит читателя, хотя, согласно] изложенным выше своим взглядам на «совершенную историю»,' отчетливо его не формулирует.

Этим же исключительным вниманием к деятельности абсолютного монарха объясняется то видное место, которое в данном· труде занимает законодательство. Как бывший высокий сановник, имеющий большой политический опыт и досконально знакомый со всем механизмом английской государственной машины в эпоху абсолютизма, наш историк излагает причины, сделавшие необходимым тот или иной закон, его цели, эффективность и конечные ' результаты. J

Образцом такого комментирования законов является изложение статута 1489 г. об огораживаниях.⁵⁴ «Этот статут, — пи-; шет Бэкон, — имел целью увеличить народонаселение и служить, таким образом, увеличению военной мощи государства» Изображая далее социальные следствия огораживаний и обраще-f ния пашен в пастбища, автор отмечает ликвидацию во многих местах всех видов феодальных держаний (пожизненных, на срок и т. д.) и присоединение их к домену лорда, что «лишило многих йоменов средств к существованию» и привело к «упадку городов церквей, десятин я т. д.». «Король понимал, что это поведет к па4 дению налогов, ибо чем больше дворян, тем меньше налогоплательщиков». Его мудрость нашла выход из положения. Полностью запретить огораживания было бессмысленно, ибо это значило бы запретить «улучшение земли и более продуктивное Щ использование», а принуждать лордов к полеводству означало б-' «пойти против природы и выгоды». Поэтому законом предусма ривалось только восстановление держаний от 20 акров и более, чем было обеспечено сохранение «людей среднего достатка и йоменов, стоящих между дворянами и коттеджерами» (последних Бэкон презрительно называет «нищими со своим жильем» — «hused beggars»). Так благодаря Генриху VII, заключает автор, Англия сохранила своих йоменов и обеспечила себя превосходной национальной пехотой, в то время как более крупные государства, где между дворянами и зависимыми крестьянами нет средней свободной прослойки, вынуждены комплектовать пехоту швейцарскими и другими наемниками.⁵⁵